Революционное движение в России, быстро охватывая новые слои населения, создает целый ряд беспартийных организаций. Потребность в объединении проры­вается тем с большей силой, чем дольше ее давили и преследовали. Организации, в том или ином, часто неоформленном виде, возникают постоянно, причем характер их чрез­вычайно оригинален. Тут нет резких рамок, подобных рамкам европейских организа­ций. Профессиональные союзы принимают политический характер. Политическая борьба сливается с экономической (напр., в виде стачки) создавая временные или более или менее постоянных организации.

Каково значение этого явления? Каково должно быть отношение к нему социал-демократии?

Строгая партийность есть результат высокоразвитой классовой борьбы, и в интересах открытой и широкой классовой борьбы необходимо развитие строгой партийности. Поэтому партия сознательного пролетариата, социал-демократия всегда воюет с беспартийностью и неуклонно работает над созданием принципиально выдержанной, крепко сплоченной социалистической рабочей партии.

Работа эта имеет успех в массах по мере того, как развитие капитализма раскалывает весь народ все глубже и глубже на классы, обостряя противоречия между ними.

Вполне понятно, что настоящая революция в России породила и порождает множество беспартийных организаций.

Революция эта – демократическая, т.е. буржуазная по своему общест­венно-экономическому содержанию.

Революция эта ниспровергает самодержавно-крепостнический строй, освобождая из-под него строй буржуазный, осуществляя, та­ким образом, требования всех классов буржуазного общества, будучи в этом смысле революцией общенародной.

Это не значит что наша революция не классовая; конечно, нет. Но она направляется против классов и каст, отживших с точки зрения буржуазного общества, чуждых этому обществу, мешающих его развитию.

А так как вся хозяйственная жизнь страны стала уже во всех ее основных чертах буржуазной, так как гигантское большинство населения живет уже на деле в буржуазных условиях существования, то противореволюционные элементы естествен­но малочисленны до мизерности, являются поистине «горсткой» по сравнению с «на­родом».

Классовый характер буржуазной революции проявляется, поэтому в «общенародном», неклассовом, на первый взгляд, характере борьбы всех классов буржуазного общества против самодержавия и крепостничества.

Эпоха буржуазной революции отличается, срав­нительной неразвитостью классовых противоречий капиталистического общества, чисто капита­листические противоречия еще в очень и очень сильной степени заслоняются у нас противоречиями «культуры» и азиатчины, европеизма и татарщины, капитализма и крепостничества, т.е. на первый план выдвигаются такие требования, выполнение ко­торых разовьет капитализм, очистит его от шлаков феодализма, улучшит условия жиз­ни и борьбы и для пролетариата, и для буржуазии.

Собственно со­циалистические требования стоят еще впереди, а на очереди дня – демократические требования рабочих в политике, экономические требования в пределах капитализма в экономике.

Даже пролетариат делает революцию в пределах программы-минимум, а не программы-максимум.

О крестьянстве, этой гигантской, всеподавляющей своей численностью, массе населения, нечего и говорить. Его «программа-максимум», его конечные цели не выходят за пределы капитализма, который еще шире и пышнее развернулся бы при переходе всей земли ко всему крестьянству и ко всему народу. Крестьянская революция есть в настоящее время буржуазная революция.

Такой характер происходящей революции вполне естественно порождает беспартийные организа­ции.

Видимость беспартийности неизбежно приобрета­ется при этом всем движением в целом – но только видимость, конечно. Потребность в «человеческой», культурной жизни, в объединении, в защите своего достоинства, своих прав человека и гражданина охватывает все и вся, объединяет все классы, обго­няет гигантски всякую партийность, встряхивает людей, еще далеко-далеко не способных подняться до партийности.

Насущность ближайших, элементарно-необходимых прав и реформ отодвигает, так сказать, помыслы и соображения о чем-либо дальней­шем. Увлечение происходящей борьбой, увлечение необходимое и законное, без кото­рого невозможен успех борьбы, заставляет идеализировать эти ближайшие, элементарные цели, рисует их в розовом свете, облекает даже их иногда в фантастический кос­тюм – дюжинный буржуазный демократизм, принимается за со­циализм.

Все и вся как будто «беспартийно»; все и вся как будто свивается в одном «освободительном» (на деле: освобождающем все буржуазное общество) движении; все и вся приобретает легкий, легонький налет «социализма», особенно благодаря передовой роли социалистического пролетариата в демократической борьбе.

Идея беспартийности не может не одерживать при таких условиях известных вре­менных побед.

Спрашивается, как должны относиться к этому факту беспартийности и к этой идее беспартийности сторонники, представители разных классов?

Как мы уже показали, беспартийность есть порождение, выра­жение, буржуазного характера нашей революции.

Буржуазия не может не тяготеть к беспартийности, ибо отсутствие партий среди борющихся за свободу буржуазного об­щества означает отсутствие новой борьбы против этого самого буржуазного общества.

Кто ведет «беспартийную» борьбу за свободу, тот либо не сознает буржуазного харак­тера свободы, либо освящает этот буржуазный строй, либо оттягивает борьбу против него.

И наоборот, кто сознательно или бессознательно стоит на стороне буржуазного порядка, тот не может не чувство­вать влечения к идее беспартийности.

В обществе, основанном на делении классов, борьба между враждебными классами неизбежно становится политической борьбой.

Са­мым цельным, полным и оформленным выражением политической борьбы классов яв­ляется борьба партий. Беспартийность есть равнодушие к борьбе партий. Но это равно­душие не равняется нейтралитету, воздержанию от борьбы, ибо в классовой борьбе не может быть нейтральных; «воздержаться» нельзя в капиталистическом обществе от участия в обмене продуктов или рабочей силы. А обмен неминуемо порождает эконо­мическую борьбу, а вслед за ней и борьбу политическую.

Равнодушие к борьбе отнюдь не является, поэтому, на деле отстранением от борьбы, воздержанием от нее или ней­тралитетом. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, того, кто господ­ствует.

Кто был равнодушен в России к самодержавию до его падения во время октябрьской революции, тот молчаливо поддерживал самодержавие.

Кто равнодушен в современной Европе к господству буржуазии, тот молчаливо поддерживает буржуазию.

Кто равнодушно относится к идее о буржуазном характере борьбы за свободу, тот мол­чаливо поддерживает господство буржуазии в этой борьбе, господство буржуазии в рождающейся свободной России.

Политическое безразличие есть политическая сы­тость. «Безразлично», «равнодушно» относится к куску хлеба человек сытый; голодный же всегда будет «партийным» в вопросе о куске хлеба. «Безразличие и равнодушие» к куску хлеба означает не то, чтобы человек не нуждался в хлебе, а то, что человеку все­гда обеспечен хлеб, что он никогда не нуждается в хлебе, что он прочно пристроился к «партии» сытых.

Беспартийность в буржуазном обществе есть лишь лицемерное, при­крытое, пассивное выражение принадлежности к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплуататоров.

Беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая.

Забывать эту истину в такое время, когда все буржуазное общество в це­лом восстает против крепостничества и самодержавия, значит совершенно отказываться на деле от социалистической критики буржуазного общества.

Русская революция, несмотря на то, что она находится еще в начале своего развития, дает уже немало материала для подтверждения этого.

Стро­гую партийность всегда отстаивала и отстаивает только социал-демократия, партия сознательного пролетариата.

Либералы, представители взглядов буржуазии, терпеть не могут социалистической партийности и слышать не хотят о классовой борьбе.

Идеологи промежуточного класса, мелкой буржуазии, терпимые к буржуазному радикализму, также нетерпимы к идее социал-демократической партийности.

Допустимо ли участие социалистов в беспартийных организациях? Если да, то на каких условиях оно допустимо? какую тактику следует вести в таких организациях?

На первый вопрос нельзя ответить безусловным, принципиальным: нет. Неправиль­но было бы сказать, что ни в каком случае и ни при каких условиях участие социали­стов в беспартийных (т.е. более или менее сознательно или бессознательно буржуаз­ных) организациях не допустимо. В эпоху демократической революции отказ от уча­стия в беспартийных организациях равнялся бы в известных случаях отказу от участия в демократической революции.

Обстоятельства могут заставить нас участвовать в беспартийных организациях, – особенно в эпоху демократической революции и, в частности, такой демократической революции, в которой пролетариат играет выдающуюся роль.

Такое участие может ока­заться необходимым, напр., в интересах проповеди социализма перед неопределенно-демократической аудиторией или в интересах совместной борьбы социалистов и рево­люционных демократов против контрреволюции.

В первом случае такое участие будет средством проведения своих взглядов;

во втором – боевым соглашением ради дости­жения определенных революционных целей.

В обоих случаях участие может быть лишь временное. В обоих случаях оно допустимо лишь при полном ограждении само­стоятельности рабочей партии и при обязательном контроле и руководстве всей партии в целом над «делегируемыми» в беспартийные союзы или советы членами и группами партии.

Участие в беспартийных организациях для социалиста допустимо лишь как исключение. И самые цели этого участия и его характер, условия и т.д. должны быть целиком подчинены основной за­даче: подготовке и организации социалистического пролетариата для сознательного руководства социалистической революцией.

Несомненно, что охрана идейной и политической самостоятельности партии пролетариата есть по­стоянная, неизменная и безусловная обязанность социалистов. Кто не исполняет этой обязанности, тот на деле перестает быть социалистом, как бы искренни ни были его «социалистические» (на словах) убеждения.

Какую тактику должны мы вести в беспартийных союзах?

Во-первых, пользоваться всякой возможностью для заведения самостоятельных связей и пропаганды всей нашей социалистической программы.

Во-вторых, определять ближайшие политические задачи момента с точки зрения самого полного и решительного осуществления демократиче­ского переворота, давать политические лозунги в демократической революции, выставлять «программу» тех преобразований, которые должна осуществлять борющаяся ре­волюционная демократия в отличие от торгующейся либеральной демократии.

Лишь при такой постановке дела может быть допустимым и плодотворным участие членов нашей партии в беспартийных революционных организациях, создаваемых се­годня рабочими, завтра крестьянами, послезавтра солдатами и т.д.

Лишь при такой по­становке дела мы в состоянии будем выполнить двоякую задачу рабочей партии в бур­жуазной революции: довести до конца демократический переворот, расширить и укре­пить кадры социалистического пролетариата, которому нужна свобода для беспощад­ной борьбы за низвержение господства капитала.

Помните, товарищи рабочие, только социал-демократический пролетариат есть пролетариат, сознавший свои классовые задачи.

Долой беспартийность!

Беспартийность всегда и везде была орудием и лозунгом буржуазии. Мы можем и должны идти, при известных условиях, вместе с пролетариями бессознательными, вместе с пролетариями, принимающими непролетарские учения (программа «социалистов-революционеров»), – но ни в каком случае и никогда не должны мы ослаблять нашей строгой партийно­сти, ни в каком случае и никогда не должны забывать и позволять забывать, что вражда к социал-демократии среди пролетариата есть остаток буржуазных воззрений среди пролетариата.

Уклончивость или беспринципность в теоретических вопросах в революционную эпоху равносильны полному идейному банкротству, ибо именно те­перь нужно продуманное и твердое миросозерцание для того, чтобы социалист владел событиями, а не события владели им.

Закон 11-го декабря поставил на очередь вопрос о нашей тактике по отношению к Думе. Вот соответствующая часть резолюции, принятой конференциею «большинства» РСДРП:

«Самодержавное правительство все время после 17-го октября попирало все основные гражданские свободы, завоеванные пролетариатом.

Правительство залило всю страну кровью, расстреливая из пушек и пулеметов борющихся за свободу рабочих, крестьян, солдат и матросов!

Правительство издевается над общенародным требованием созыва учредительного собрания и законом 11-го декабря пытается снова обмануть пролетариат и крестьянство и отсрочить свою окончательную гибель.

Закон 11-го декабря фактически исключает из участия в Государственной думе пролетариат и массу крестьянства и заранее стремится обеспечить при помощи всяких уловок и полицейских ограничений преобладание в Думе черносотенных элементов эксплуататорских классов.

Выборы в Думу по закону 11-го декабря при господстве Дубасовых и Дурново есть чистейшая игра в парламентаризм. Пролетариату недостойно участвовать в игре.

Конференция выражает свою уверенность в том, что ответом всего сознательного пролетариата Рос­сии на новый царский закон будет решительная борьба против этой, как и всякой другой, подделки на­родного представительства.

Конференция полагает, что социал-демократия должна стремиться сорвать эту полицейскую Думу, отвергая всякое участие в ней».

Резолюция рекомендует всем партийным организациям широко использовать избирательные собрания, но не для того, чтобы производить, подчиняясь полицейским ограничениям, какие бы то ни было выборы, а для того, чтобы расширить революционную организацию пролетариата и вести во всех слоях народа агитацию решительной борьбы с самодержавием, так как только после полной победы над ним возможен созыв действительно свободно избранных представителей народа.

Правильно ли такое решение вопроса?

Большевики и меньшевики согласны в том, что теперешняя Дума есть жалкая под­делка народного представительства, что надо бороться против этого обмана, готовиться к вооруженному восстанию для созыва свободно избранного всем народом учреди­тельного собрания.

Спор идет только о тактике по отношению к Думе.

Меньшевики говорят: партия на­ша должна участвовать в выборе уполномоченных и выборщиков.

Большевики говорят – активный бойкот Думы.

Что означает активный бойкот Думы?

Бойкот означает отказ от участия в выборах. Ни депутатов в Думу, ни выборщиков, ни уполномоченных мы выбирать не хотим.

Активный бойкот означа­ет не простое отстранение от выборов, а широкое использование избирательных собра­ний для социал-демократической агитации и организации. Использовать собрания – значит проникать в них и легально (записываясь в списки избирателей), и нелегально, излагать на них всю программу и все взгляды социалистов, показывать всю лживость и поддельность Думы, призывать к борьбе за учредительное собрание.

Почему отказываемся мы от участия в выборах?

Потому, что, участвуя в выборах, мы невольно поддержим в народе веру в Думу, этим мы ослабим силу своей борьбы против подделки народного представительства. Дума не парламент, а уловка самодержавия. Мы должны сорвать эту уловку, отвергая всякое участие в выборах.

Потому, что, если бы мы признали допустимым участие в выборах, тогда следовало бы идти до конца, до выбора депутатов в Думу. Буржуазные демократы советуют нам в этих целях избирательные сделки с кадетами, но социал-демократы отвергают эти сделки, понимая, что Дума не парламент, а новый полицейский обман.

Потому, что мы не можем теперь извлечь партийной пользы из выборов. Нет свобо­ды агитации. Партия рабочего класса находится под опалой. Ее представителей арестуют без суда, ее газеты закрыты, ее собрания запрещены. Партия не может развернуть своего знамени легально при выборах, не может всенародно выставить своих вы­борных, не предавая их полиции. При таком положении дел целям нашей агитации и организации гораздо лучше служит революционное использование собраний без выбо­ров, чем участие в собраниях для легальных выборов.

Если нужны свободные представители, то к чему считаться с какой-то Думой при их выборе? К чему давать полиции списки наших уполномочен­ных? Да и к чему создавать новые Советы рабочих депутатов по-новому, когда есть еще (например, в Питере) старые Советы рабочих депутатов? Это бесполезно, и даже вред­но, ибо вызовет неправильное, мечтательное настроение, будто падающие и разлагаю­щиеся Советы можно оживить новыми выборами, а не новой подготовкой и расшире­нием восстания. Для целей восстания назначать законные выборы в законные сроки прямо смешно.

Участвуя в выборах, мы ставим пролетариат в ложное отношение к буржуазной демократии, которая опять раскалывается. Умеренные либералы (кадеты) горой стоят за участие. Радикалы тяготеют к бойкоту.

Классовая подкладка этого рас­кола ясна: правое крыло буржуазии тяготеет к сделке с реакцией посредством Думы. Левое крыло буржуазии тяготеет к союзу с революцией или, по крайней мере, к поддержке ее (вспомните присоединение Союза союзов к манифесту Исполнительного комитета Петербургского Совета рабочих депутатов о финансовом крахе правительст­ва).

Самодержавию необходимо «помириться» с буржуазией, и оно вынуждено стре­миться к этому, – причем, разумеется, оно хочет надуть общественное мнение Евро­пы и России. А Государственная дума есть великолепное средство для этой цели. Ле­гальная оппозиция буржуазии в Думе есть именно та внешность признанного буржуа­зией государственного строя, которая, может быть, была бы в состоянии еще помочь самодержавию вывернуться.

Самодержавие страшно нуждается в легальной думской оппозиции, страшно боится бойкота. Без сделки с правым крылом буржуазии нельзя управлять страной, нельзя достать денег, нельзя дольше жить. Зависимость самодержавия от буржуазии всея России есть самая сильная материальная зависимость.

Черносотенцы боятся бойкота, и только слепые или заинтересованные в оправдании либералов люди могут отрицать, что успех бойкота был бы обеспечен, если бы за него высказались деятели земских и городских съездов.

Но в том-то и дело, что либеральная буржуазия всеми своими коренными классовы­ми интересами влечется к монархии, к двум палатам, к порядку, умеренности, к борьбе с «ужасами» «постоянной революции», с «ужасами» французского образца револю­ции...

Поворот либеральной буржуазии, освобожденцев и конституционалистов-демократов, от радикальных фраз о бойкоте к решительной войне с бойкотом есть первый крупный политический шаг всей российской буржуазии, как класса, шаг, свиде­тельствующий о ее предательской натуре, о ее приготовлении к измене революции.

Либералы рас­критиковали Думу и приняли Думу, влекомые с неодолимой силой к путям легальным и к соглашению с царем.

Революционный народ, с пролетариатом во главе, заклеймил Думу, провозгласил активный бойкот и показал уже на деле свое стремление превратить этот активный бойкот в вооруженное восстание.

Политическая группировка обрисовалась:

за Думу ради сохранения самодержавия, за Думу, чтобы подавить революцию;

за Думу ради ограничения самодержавия, за Думу, чтобы остановить революцию;

против Думы ради уничтожения само­державия, против Думы, чтобы довести до конца победоносную рево­люцию.

Долой Думу! Долой новый полицейский обман! Граждане! Чтите память павших мо­сковских героев новой подготовкой к вооруженному восстанию!

Да здравствует свободно избранное всенародное учредительное собрание!

Нет, мы не имеем оснований снимать с очереди вопрос о восстании.

Мы не должны перестраивать заново партийную тактику с точки зрения условий данного момента ре­акции.

Мы не можем и не должны отчаиваться в том, что удастся, наконец, слить три разрозненные потока восстаний – рабочие, крестьянские и военные – в одно победо­носное восстание.

Мы должны готовиться к этому, не отказываясь, конечно, от исполь­зования всех и всяческих «легальных» средств к расширению пропаганды, агитации и организации, но отнюдь не обольщая себя насчет прочности этих средств и их значе­ния.

Мы должны собирать опыт московского, донецкого, ростовского и других восстаний, распространять знакомство с ними, готовить упорно и терпеливо новые боевые силы, обучать и закалять их на ряде партизанских боевых выступлений. Новый взрыв, может быть, и не наступит весной, но он идет, он, по всей вероятности, не слиш­ком далек.

Мы должны встретить его вооруженными, организованными по-военному, способными к решительным наступательным действиям.

Коротко говоря:

Либо мы должны признать де­мократическую революцию оконченной, снять с очереди вопрос о восстании и стать на «конституционный» путь.

Либо мы признаем демократическую революцию продолжающейся, ставим на первый план задачу завершения ее, развиваем и применяем на деле лозунг восстания, провозглашаем гражданскую войну и клеймим беспощадно всякие конституционные иллю­зии.

Расстрелы, реакция, дубасовщина не задавят, а разожгут движение.

Перед нами вырисовывается третий шаг, который определит исход революции – борьба революционного народа за власть, способную на деле осуществить свободу.

В этой борьбе нам надо рассчитывать на поддержку не оппозиционных, а революционных демократических партий.

Рядом с социалистическим пролетариатом пойдет демокра­тически-революционное крестьянство.

Это – великая борьба, трудная борьба, борьба за доведение до конца демократической революции, за полную победу ее. Но все признаки говорят, что такая борьба надвигается ходом вещей.

Позаботимся же, чтобы новый вал застал российский пролетариат в боевой готовности.

Понятие и общая характеристика партий социалистической идеологии

Политические партии будучи неотъемлемым элементом гражданского общества одновременно выступают в качестве важнейшего института политической сферы жизни общества. При этом исходя из характеристики взглядов сторонников соответствующих политических партий, современными учеными выделяются их самые разнообразные классификации.

При этом анализ современных специальных источников позволяет сделать вывод о том, что достаточно большое место в истории мировой политической мысли на протяжении последних двух веков отводилось партиям социалистической идеологии, место которых на политическом спектре располагалось «левее» центра, но правее более категоричного коммунизма или анархизма.

В наиболее общем виде определении партии социалистической идеологии, уже исходя из самой сути рассматриваемой дефиниции, может быть сформулировано следующим образом:

Определение 1

Партии социалистической идеологии (в широком смысле) – вся совокупность политических партий, существовавших в различные исторические периоды в разных государствах, идеалом представителей которых выступало социалистическое общественное устройство.

Несмотря на относительную простоту приведенного определения, представляется целесообразным особо обратить внимание на то, что сам термин «социализм» не отличается достаточной определенностью, что, автоматически, приводит к исключительной обширности содержания понятия «партии социалистической идеологии».

Так, например, в связи с обозначенной многозначительностью рассматриваемой категории, в широком смысле, к числу партий социалистической идеологии могут быть отнесены религиозные (католические, христианские), социал-демократические, консервативно-социалистические и иные политические партии.

Уточняя проводимую характеристику, представляется обоснованным изложить существующее в политической науке определение партии социалистической идеологии в узком смысле:

Определение 2

Партии социалистической идеологии (в узком смысле) – те политические объединения, сторонники которых однозначно поддерживают идею об упразднении частной собственности на средства производства, как основу идеального общественного устройства.

Из обозначенного тезиса вытекает важная программная особенность деятельности партий социалистической идеологии – в связи с тем, что общественный строй без частной собственности фактически немыслим в условиях современных государств, подобное экономическое требование с обязательностью связано с политическим требованием полной реорганизации государства на собственно демократических началах (а в наиболее радикальных вариантах – с требованием уничтожения государства в том виде, в котором он существует на текущий момент.

Признаки партий социалистической идеологии

• Представительство в социалистических политических партиях преимущественно принадлежит пролетариату, стремящемуся к такой общественной реорганизации, при которой ему бы принадлежала часть соответствующих капиталистических ценностей;
• Поскольку, как было отмечено выше, достижение идеала социалистической партии требует коренной реорганизации всего общества на качественно новых началах, партия социалистической идеологии – это всегда революционная партия, при сохранении возможности проведения ненасильственной передачи власти;
• Пролетариат в различных странах, осознавая собственные классовые интересы противопоставляет себя не идейно близкому пролетариату иностранных государств, а исключительно иным социальным классам (в первую очередь – буржуазии). Из обозначенного признака вытекает очень важная особенность, присущая большинству партий социалистической идеологии – все они являются интернациональными и космополитическими по содержанию собственных взглядов, действий и идей.

Замечание 1

Тем не менее, несмотря на наличие обозначенных общих признаков, конкретные формы и направления деятельности партий социалистической идеологии зачастую значительно отличались в зависимости от конкретно-исторических условий и особенностей государственной организации тех или иных стран.

История становления и развития партий социалистической идеологии в России

Начало широкого распространения и развития социалистических идей в нашей стране традиционно связывается с периодом 40-х гг. XIX века. Причем в первые десятилетия, соответствующее распространение происходило преимущественно в тайных кружках, состоящих из представителей русской интеллигенции того времени.

Активное и достаточно распространенное политическое движение, социалистическое по характеру собственных устремлений сложилось в нашей стране в первой половине 1870-х гг., под именем «движения в народ». Однако ввиду масштабных преследований со стороны официальных властей рассматриваемое социалистическое движение приобрело подпольный и прямо революционный характер.

После провала народничества, с опорой на социалистические воззрения сформировалось движение народовольчества, разгром представителей которого привел к временному прекращению развития революционных идей в нашей стране.

Однако постепенно, в последующие годы были заложены основы социал-демократизма, первыми идеологами которого в России были эмигранты (Плеханов, Аксельрод и др.).

В середине 1890-х гг. пропаганда социал-демократических идей, веденная молодежью в рабочих кругах, начинает находить благоприятную почву и со 2-й половины 1890-х годов во всех больших городах России образуются социал-демократические кружки, в которых видное место занимают рабочие. В 1898 г. положено формальное основание социал-демократической партии на тайном съезде представителей этих кружков в Минске.

Положительным аспектом соответствующей деятельности выступало то, что к моменту официального разрешения в России деятельности политических партий, у обозначенных социалистических объединений уже была сформирована прочная идеологическая и кадровая база, позволившая достигнуть значительных политических успехов.

Деятельность 1 и 2 Гос. дум

Деятельность I (27 апреля - 9 июля 1906 г.) и II (20 февраля - 3 июня 1907 г.) Госу­дарственной думы ознаменовали начавшееся превраще­ние самодержавия в конституционную монархию и начало россий­ского парламентаризма. Рос­пуск II Государственной думы и одновременное издание в нарушение манифеста 17 октября нового избиратель­ного закона рассматриваются как завершение первой рос­сийской революции.

Создание законодательной Государственной думы, хотя и с ограниченными правами, является важнейшим итогом революции. Кроме этого, все партии получили право на легальные печатные органы. Население полу­чило некоторые демократические свободы: право голо­са, собраний и др. Была повышена зарплата рабочим, легализованы экономические забастовки. Для крестьян были отменены выкупные платежи, снижены арендная плата на землю. Однако революция не решила основ­ных задач развития страны. Самодержавие, вынужден­ное пойти в ходе революции на уступки, сохранило свою экономическую и социально-политическую основу. Од­нако революция 1905 -1907 гг. обнажила всю глубину социально-экономических, политических и иных про­тиворечий, поразивших российское общество, показала неизбежность коренных изменений. Осознавшие это «верхи» предприняли попытку направить Россию по пути эволюционного реформаторства с целью избежать даль­нейших революционных потрясений. Олицетворением этого курса стал глава правительства П. А-Столыпин, с именем которого и связываются реформы в послерево­люционный период.

В результате государственного переворота 3 июня 1907 г. в России установилась так называемая третье-июньская политическая система, или третъеиюньская монархия. По новому избирательному закону вдвое сокра­щалось представительство в думе от крестьян, в 2,5 раза - от рабочих, в 3 раза - от Польши, Кавказа и Закавказья, а нерусские народы Средней Азии, Сибири и Забайкалья совсем лишались своих представителей в Думе. Ставка была сделана на резкое увеличение депутатских мест для помещиков и крупной буржуазии (составляли в общей сложности менее 1 % населения, а получили более 2/3 мест в Государственной думе), рассматриваемых как надежная социальная опора самодержавия.

Для политического курса послереволюционного пра­вительства характерно было сочетание реакционных мер с проведением реформ, лавирование между интересами различных слоев общества. Показательна в этом отноше­нии правительственная тактика в III Государственной думе: при необходимости реформ законопроект одобрял­ся голосами октябристско-кадетского большинства, а при­нятие консервативных законов обеспечивалось голосами октябристов и правых фракций.

Деятельность III и IV Государственной думы

После разгона II Государственной думы в России устано­вился политический режим, получивший название «третьеиюньской монархии» (1907-1910). Дума была сохране­на как видимость конституционного учреждения, но мес­та в ней были перераспределены в пользу помещиков и крупной буржуазии. 3 июня был издан новый избиратель­ный закон. Один голос помещика, дворянина приравни­вался к четырем голосам буржуазии, 260 голосам крестьян, 543 голосам рабочих. Теперь помещики и буржуазия, со­ставлявшие менее одного процента населения, получили более 2/3 мест в Думе.

III Государственная дума, самая «угодная» самодержавию, просуществовала весь положенный по закону срок. Ее пред­седателем стал кадет Хомяков, а с 1910 г. - октябрист А. И. Гуч­ков. В составе III Думы было 442 депутата: кадеты имели 104 места, октябристы - 154, правые партии - 140, социал-демократы - 19 мест. По всем важнейшим вопросам прави­тельство ставило Думу перед свершившимся фактом. За 5 лет Дума утвердила свыше 2 тысяч законодательных актов. В ос­новном это были незначительные или текущие законы о сметах, жалованье разным чиновникам и т.п. Занималась Дума и важ­ными вопросами, поставленными революцией 1905-1907 гг.: ра­бочим, национальным и особенно аграрным. Принимаемые ею законодательные акты отличались противоречивостью и непоследовательностью.

Выборы в IV Государственную думу (1912-1917) практически не изменили расстановку фракций в Думе. Председателем был октябрист М. В. Родзянко. Правые (черносотенцы) имели 184 голоса, октябристы (правые центристы) - 99 голосов, левые центристы образовали блок, куда входили кадеты (58 голосов), националисты (21 голос) и прогрессисты (47 го­лосов). С 1913 г. большинство Думы (кадеты, прогрессисты, радикалы) стали в оппозицию царизму. Николай II неоднок­ратно ставил вопрос об уголовной ответственности депутатов за их критические и разоблачительные речи с думской трибуны.

Социалистическое направление общественной мысли. Партии этого направления.

Политические партии России в начале 20 века (1900 - 1916). Социальный состав и социальная опора, политические программы, лидеры, деятельность. Обществ. движения и полит. партии: Националисты (черносотенцы): русское собрание 1900, комитет русских студентов1904, русская монархическая партия. Октябристы : партия помещиков и торгово-промышленной буржуазии (лидеры Гучков, Родзянко). Представители: союз 17 октября, торгово-промышленная партия. Кадеты : партия либерально - монархической буржуазии (ограниченная монархия, буржуазные свободы, сохранение помещичьего землевладения, решение рабочего вопроса) лидеры - Милюков, Шингарев, Набоков. Эсеры (нелегальная партия):социалисты революционеры. Существовали 1901-1902. Возникли в результате объединения народовольчеких групп. Левое крыло буржуазной демократии. Программа: демократическая республика, политические свободы, рабочее законодательство, социализация земли. Главное политическое средство - индивидуальный террор. Лидеры: чернов, Гоц, Гершуни. 1908 дело Азефа. течения: народные социалисты и максималисты. РСДРП : российская социал-демократическая партия. 1 съезд (1898 минск), 2 съезд (1903 Брюссель, Лондон; принята программа партии. Программа максимум - программа социалистической революции: замена частной собственности общественной, планомерная организация общественного производства, уничтожение деления общества на классы и ликвидация эксплуатации, установление диктатуры пролетариата. Программа-минимум: свержение самодержавия, установление демократической распублики, 8-ми часовой рабочий день, полное равноправие наций с правом на самоопределение, уничтожение остатков крепостничества в деревне. Большевики - фракция РСДРП, понятие возникло на 2 съезде партии в связи с выбором руководящих органов партии (победили сторонники Ленина - большевики). Лидеры партии в целом: Ленин, Плеханов, Мартов, Аксельрод, Дан. Лидеры большевиков: Ленин, Красин, Кржижановский, Богданов, Луначарский. Прогрессисты : 12-17 партия крупной буржуазии; промежуточная между октябристами и кадетами; инициатор создания прогрессивного блока в думе; лидеры - Коновалов, Рябушинский. Трудовики : мелкобуржуазная демократическая фракция депутатов крестьян и народнической интеллигенции в 1 - 4 думах. В нее входили крестьяне, сельские учителя, фельдшеры, статисты, уездные врачи и т.д. многие из них были связаны с эсерами и Всероссийским крестьянским союзом. Земское движение : расширение местного самоуправления (Шитов, Гучков, Львов). Женские организации, молодежные организации. Общественная деятельность церкви : просветительство, благотворительность, развитие культуры. Движение интеллигенции : задача интеллигенции не подготовка революции, а религиозно-нравственное просвещение народа. Освобожденцы : либералы, сгруппировавшиеся вокруг журнала Освобождение (редактор - Струве), лидер Милюков, 1903 создание союза, 1904 учредительный съезд союза освобождения, боролись за права и свободы.

К моменту начала революции социалисты уже имели свои партийные организации, которые на протяжении нескольких лет готовили этот взрыв и сразу же включились в руководство революционным процессом.

Социал-демократы сумели преодолеть в ходе революции раскол своей партии на большевистскую и меньшевистскую фракции, чему во многом способствовала и захватившая меньшевиков в 1905 г. революционная эйфория, а также стремление пролетарских масс к единству собственных рядов и рядов своей партии. Правда, достигнутое на IV съезде РСДРП"весной 1906 г. единство не было полным и органичным, поскольку в позициях большевиков и меньшевиков, в их стратегии и тактике были слишком серьезные различия, вытекавшие из разного видения ситуации в России и разного понимания ближайших и более отдаленных задач партии. Тем не менее объединение большевиков и меньшевиков, несмотря на сохранявшиеся и даже усиливавшиеся в 1906-1907 гг. разногласия между ними, позволило им более активно влиять на ход общественно-политической жизни в стране, в частности, на выборы депутатов Государственной думы и руководство профессиональными союзами.

Положительно сказался на росте влияния РСДРП на массы и тот факт, что в 1906 г. в РСДРП влились польские, литовские, латышские социал-демократы и члены еврейского Бунда. В итоге к концу революции, когда происходил очередной, V съезд РСДРП (весна

1907 г.), в марксистской партии было не менее 150-170 тыс. членов, в том числе примерно 58 тыс. большевиков и 45 тыс. меньшевиков. Самыми крупными социал-демократическими организациями были петербургская и московская (в них весной 1907 г. было около 16,5 тыс. членов). А всего в период революции социал-демократические организации действовали в 79 губернских и 312 уездных городах и 160 - в сельской местности26.

Социальный состав большевиков и меньшевиков был примерно одинаков: рабочие, интеллигенты, студенты, служащие и совсем немного крестьян. Обе фракции включали в себя представителей самых разных национальностей, проживавших на территории России. Интересны уникальные данные мандатной комиссии V съезда РСДРП о его делегатах, хотя нужно иметь в виду, что состав партийного форума отнюдь не был зеркальным отражением состава всей партии в целом. Среди большевистских делегатов русских было почти 80%, а евреев - 11%. Рабочие составляли 36%, интеллигенты - 27%, служащие - 11% и т.д. Высшее образование имели 20%, среднее - 32%, начальное - 37%. А вот как выглядят соответствующие данные о делегатах-меньшевиках. Их национальный состав был гораздо более пестрым: русских - 34%, грузин - 29%, евреев -23% и т.д. Рабочие от станка составляли 32%, столько же было и интеллигентов. Высшее образование имели 13%, среднее -47%, начальное - 36%. Средний возраст делегата-меньшевика был равен 28 годам. Интересно отметить, что профессиональных революционеров, занимавшихся только партийной работой, у меньшевиков было даже больше (22%), чем у большевиков (17%):7.

Главные различия между членами двух фракций РСДРП следует искать, однако, не в их национальности, социальном происхождении и профессии, а в сфере психологии и ментальности. Большевики были тверже, последовательнее в своих действиях, смелее, дисциплинированнее, но в то же время прямолинейнее, нетерпеливее, самоувереннее, фанатичнее. Меньшевиков отличали большая осторожность и осмотрительность, склонность к колебаниям и компромиссам в сочетании с повышенной амбициозностью и нервозностью, неприятием любого авторитаризма. Большевики придавали большее значение насилию, конспирации, часто руководствовались принципом «цель оправдывает средства». Меньшевики острее реагировали на аморальность, нарушения демократии, любые проявления односторонности и примитивизма в мышлении.

Большевики синтезировали марксизм с русским радикализмом и бунтарством, тогда как меньшевики старались соединить учение Маркса с некоторыми либеральными ценностями. Последователи Ленина не уставали клясться именем Маркса, но готовы были пожертвовать марксистскими догмами ради достижения своих целей, главной из которых был скорейший приход к власти. Меньшевики

были более привержены букве марксизма, хотя не могли не понимать, что полностью применить его к специфическим условиям России невозможно. Почти религиозное отношение большевиков и меньшевиков к наследию Маркса и Энгельса не мешало им пропагандировать лишь те его положения, которые отвечали их собственным политическим пристрастиям, как бы не замечая того, что в работах «классиков» могли находить аргументы в свою пользу и их оппоненты.

В итоге у большевиков и меньшевиков были две разные концепции российской революции и соответственно две стратегические и тактические линии, которых они придерживались в своей практической революционной деятельности. И большевики, и меньшевики считали революцию 1905-1907 гг. буржуазно-демократической и главную роль в ней отводили пролетариату. Но дальше начинались принципиальные расхождения в оценке движущих сил, границ и перспектив развития революционного процесса. Для большевиков это была рабоче-крестьянская в своей основе революция, причем пролетариату отводилась в ней роль застрельщика и основной физической силы движения, а РСДРП - идеолога и организатора всех антиправительственных выступлений. Главным методом борьбы объявлялось при этом революционное насилие, а результатом победы народного восстания должно было стать установление революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства и участие социал-демократии во всех органах новой власти сверху донизу. Привлекала большевиков и идея непрерывной революции, принявшая у Ленина форму теории перерастания буржуазно-демократической резолюции в социалистическую как часть мировой пролетарской революции.

Меньшевики считали, что сила начавшейся революции - в ее общенациональном размахе, в участии в ней не только демократических, но и либерально-оппозиционных сил, которые должны были бы в идеале даже возглавить борьбу с самодержавием. При этом, в отличие от большевиков, меньшевики не верили в возможность прочного союза пролетариата и крестьянства и были убеждены, что в случае победы революции власть должна будет перейти к буржуазии. Социал-демократии они отводили в будущей буржуазной республике роль крайней левой оппозиции, категорически отрицая возможность участия РСДРП в новом правительстве. После неудачи декабрьских восстаний 1905 г. меньшевики возлагали все свои надежды на легальные методы политической борьбы, и прежде всего на Государственную думу. Отдав некоторую дань увлечению идеей перманентной революции в интерпретации Парву-са-Троцкого, меньшевики затем решительно отказались от всяких попыток углубления революции в направлении к социализму. Если большевики стремились осуществлять тактику «левого блока», т.е.

совместных действий всех демократических сил (без буржуазии), то меньшевики выступали за единство всех «живых сил» нации (включая либеральную буржуазию), хотя на практике такие призывы выглядели явной утопией.

Деятельность социал-демократов в период революции была насыщенной и многогранной: они многократно усилили свою агитационно-пропагандистскую работу в демократической среде, руководили забастовочным движением, вели работу в вооруженных силах, вышли на парламентскую арену. Без РСДРП невозможно представить себе те вооруженные восстания, которые происходили в России в 1905-1906 гг., работу первых Советов рабочих депутатов и профсоюзов. Политическая школа, пройденная РСДРП в годы Первой российской революции, во многом подготовила рабочую партию к событиям 1917 г.

Признанным лидером большевиков был В.И. Ленин. Рядом с ним в годы революции работали талантливый инженер европейского уровня и размаха Л.Б. Красин, врач по образованию, оригинальный философ и писатель-фантаст А.А. Богданов, яркие партийные публицисты А.В. Луначарский и В.В. Боровский. В большевистской фракции РСДРП были и крупные практики революционного дела - С.А. Тер-Петросян (Камо), С.Й. Гусев, братья И.С. и Э.С. Кадомцевы, З.Я. Литвин-Седой, М.В. Фрунзе и другие. В социал-демократической фракции II Государственной думы выделялся большевик Г.А. Алексинский, позднее порвавший с Лениным. Руководителями меньшевиков, наряду с ветеранами социал-демократического движения Г.В. Плехановым (занимавшим в ряде вопросов центристскую позицию) и П.Б. Аксельродом, в годы революции были душа и совесть фракции Ю.О. Мартов, талантливые публицисты А.Н. Потресов, А.С. Мартынов, Ф.И. Дан, организаторы-практики В.Н. Крохмаль, П.Н. Колокольников, В.Н. Розанов и другие. В Государственной думе активно работали Н.Н. Жордания и И.Г. Церетели. Вне фракции был Л.Д. Троцкий, который приобрел известность как один из авторов теории «перманентной» революции и фактический лидер Петербургского совета рабочих депутатов в 1905 г. Но главная сила социал-демократов заключалась в наличии у них сильного среднего партийного звена (революционного «офицерского корпуса»), которое обеспечивало оперативное выполнение всех партийных директив.

Ближайшей задачей РСДРП в революции 1905-1907 гг. были свержение самодержавного строя, установление демократической республики и предоставление всем гражданам свободы слова, печати, собраний, союзов и т.д. Не покушаясь пока прямо на основы буржуазного строя, социал-демократы стремились сделать российский капитализм более цивилизованным, ликвидировав все пережитки крепостнической эпохи и упорядочив с помощью государст-

венного вмешательства отношения между трудом и капиталом. Большое место в социал-демократической программе-минимум занимал целый блок требований по рабочему вопросу (введение 8-часового рабочего дня, государственного страхования рабочих и т.д.). РСДРП готова была поддержать борьбу крестьян за передачу им всех казенных, удельных, церковных и частновладельческих земель без какого-либо выкупа. При этом большевики выступали за национализацию всей земли, тогда как меньшевики предлагали комбинированную систему, сочетавшую национализацию части земель и муниципализацию бывших помещичьих владений, т.е. передачу их в распоряжение органов местного самоуправления (отсюда и само название «муниципализация») для последующей сдачи в аренду крестьянам. Были и социал-демократы, которые являлись сторонниками раздела земли в собственность крестьян. Победила на IV съезде РСДРП в 1906 г., где принималась новая редакция аграрной программы партии, точка зрения меньшевиков, хотя их план был малопонятен крестьянам и не пользовалась их поддержкой, а большевики принимали ее лишь в порядке партийной дисциплины.

В области межэтнических отношений РСДРП выступала за предоставление всем нациям, населявшим Россию, права на самоопределение, т.е. самостоятельное решение своей судьбы, либо оставаясь при этом в рамках единого многонационального государства, либо выйдя из него и образовав собственное национальное государство (последний вариант считался крайней мерой, к которой следовало прибегать лишь в исключительных случаях). Всем нациям обеспечивалось право пользоваться родным языком и развития своей национальной культуры.

В целом же, несмотря на поражение революции, РСДРП зарекомендовала себя в 1905-1907 гг. как одна из самых влиятельных политических сил тогдашней России, без которой революция, вероятно, приобрела бы несколько иные контуры, а завоевания народа выглядели бы намного скромнее.

Главным соперником (и вместе с тем союзником) РСДРП в революционном процессе с начале XX в. была партия социалистов-революционеров. В глазах царского правительства она являлась самой опасной и агрессивной революционной организацией, от которой всегда можно было ожидать террористических актов, подрывной агитации в армии и на флоте и организации «разбойничьих» крестьянских гнезд в сельской глубинке. Не случайно эсеры понесли во время революции самые тяжелые потери: 15 тыс. членов ПСР были заключены в тюрьмы и отправлены в ссылку, около 300 эсеров казнены28.

За годы революции численность эсеровской партии выросла в несколько десятков раз и превысила 60 тыс. человек, уступая в революционном лагере лишь численности социал-демократов. Эсеровские организации существовали в 48 губерниях и 254 уездах (в основном в Европейской России), а количество сельских организаций и групп ПСР превышало 2 тыс. Эсеры вербовали своих сторонников среди радикально настроенной интеллигенции, студентов, учащейся молодежи, рабочих, крестьян, мещан, привлекая их романтикой революционного подвига, подвижничеством во имя народного блага и социальной справедливости. Обработка имеющихся в распоряжении историков данных о социальном составе 21 губернской эсеровской организации показала, что в них было более 40% рабочих, 45% крестьян и солдат, более 10% интеллигентов, студентов и учащихся29. При этом в ЦК ПСР абсолютно преобладала партийная интеллигенция.

Наибольшим авторитетом в эсеровских кругах пользовался главный идеолог и теоретик партии, сын бывшего крепостного, выбившегося затем в дворяне, В.М. Чернов - талантливый публицист и прекрасный оратор, не обладавший, однако, организаторскими способностями и личной харизмой. Способными организаторами были бывший народоволец М.А. Натансон, М.Р. Гоц, Г.А. Гершуни, старая народница Е.К. Брешко-Брешковская, один из руководителей террористов Б.В. Савинков (известный и своим литературным талантом). Злым гением партии стал провокатор Евно Азеф, разоблаченный уже после Первой российской революции.

По своему революционному темпераменту эсеры были близки анархистам и большевикам. Это были люди действия, сильной воли, самоотверженных поступков, хотя для многих из них был характерен известный авантюризм и склонность к «вспышкопускательству». К террору эсеры относились как к средству дезорганизации правительственных сил, «возбуждения» общества и привлечения в ряды партии радикально настроенной молодежи. В партии была создана немногочисленная, но совершенно уникальная по подбору кадров центральная Боевая организация30. Кроме того, террористические акты совершались и местными эсеровскими группами. На счету эсеровских боевиков в период революции были убийства вел. кн. Сергея Романова, самарского губернатора И.Л. Блока, командующего Черноморским флотом адмирала Г.П. Чухнина и других. Всего в 1905-1907 гг. эсерами и эсерами-максималистами было совершено более 250 террористических актов31. При этом эсеры смотрели на террор как на крайнюю, вынужденную и морально угнетавшую многих из них меру, совершенно прекратив его в период работы I Государственной думы., чтобы не мешать наметившейся тогда известной разрядке политической напряженности в стране, и полностью распустив свою Боевую организацию в ноябре 1906 г.

Основные направления революционной работы эсеров и социал-демократов совпадали. ПСР реально соперничала с РСДРП в области военно-боевой работы и явно опережала социал-демократов по масштабам работы в деревне, сделав серьезную заявку на превращение в главную крестьянскую партию России. Если социал-демократы с большим трудом вписывались в беспартийные демократические организации, не скрывая своего желания прибрать их к рукам и навязать свою программу, то эсеры успешно вели работу во Всероссийском крестьянском союзе, Всероссийском железнодорожном союзе, Почтово-телеграфном союзе, Союзе учителей и других подобных организациях. Осваивали они и думскую арену политической борьбы. Неприятным сюрпризом для РСДРП был успех эсеров на выборах во II Думу по рабочей курии. Правда, они сумели взять верх над социал-демократами только на первой стадии выборов (выборы уполномоченных), да и то далеко не везде, но сам факт подобной победы говорили о том, что рабочих не устраивает постоянная борьба между большевиками и меньшевиками, а недавним выходцам из деревни явно импонировала эсеровская программа социализации земли, апеллировавшая к общинно-уравнительным настроениям основной массы крестьянства.

Участвовали эсеры и в работе первых Советов рабочих депутатов, и в деятельности профсоюзов. В столичном Совете рабочих депутатов было 92 эсера, в Московском - 21. Эсеры пользовались также влиянием в Екатеринославском, Николаевском, Одесском, Саратовском, Севастопольском, Харьковском, Новороссийском и некоторых других Советах. Что касается Таганрогского совета, то его председателем был эсер Б.Н. Оловягин32.

Эсеровская модель демократических преобразований в России была оформлена в программе ПСР, после длительных дискуссий окончательно принятой I съездом партии на рубеже 1905-1906 гг. Социально-политическая программа эсеров была вр многом близка к программе социал-демократов. Но была у них и существенная разница: эсеры гораздо больше думали об отдельно взятой человеческой личности, ее правах и гарантиях развития заложенных в ней способностей, тогда как социал-демократы больше оперировали такими обобщенными понятиями, как класс и массы. Если социал-демократы были типичными «государственниками», рассматривая государственную власть как мощный рычаг политических, социальных и культурных преобразований, то эсеры уделяли гораздо больше внимания развитию общественного самоуправления в рамках сельской общины, трудового индустриального коллектива, профессиональной или национальной группы. Решая аграрный вопрос, они выступали за объявление всей земли общенародным достоянием, отмену ее купли-продажи и уравнительный раздел между всеми, кто желает ее обрабатывать собственным трудом («социализация

земли»). Будущую демократическую Россию эсеры видели как свободное федеративное содружество всех живущих в ней равноправных наций, тогда как социал-демократы оставались сторонниками унитарного государства с отдельными элементами автономии. За всеми нациями, по крайней мере теоретически, признавалось право на самоопределение, но о праве на отделение и создание собственного государства в программе ПСР, как и в программе РСДРП, не упоминалось.

Отказавшись от идеи некапиталистического развития России, которой увлекались народники XIX в., эсеры тем не менее искали пути к сокращению издержек приобщения своей крестьянской страны к западной цивилизации, выступая за сохранение крестьянской общины, развитие кооперации, а затем за плавный и безболезненный переход к коллективному ведению сельского хозяйства. Характерно, что если социал-демократы, следуя марксистской доктрине, не мыслили себе переход России к социализму без диктатуры пролетариата, споря лишь о мере ограничений демократии в переходный период, то в программе ПСР «временная революционная диктатура» рабочего класса (под ним эсеры подразумевали рабочих, трудовое крестьянство и революционно-социалистическую интеллигенцию) предусматривалась лишь «в случае необходимости», что означало признание возможности не только революционного, но и эволюционного пути перехода от режима народовластия к социализму33.

Характерно, что неонародничество, как и социал-демократия, не избежало в начале XX в. идейно-организационного раскола. В 1906 г. оформилась небольшая партия народных социалистов (энесов), ставшая наследницей легального народничества конца XIX в. и отрицавшая революционные методы демократизации России и последующего перехода ее к социализму. В том же году оформился и Союз эсеров-максималистов, насчитывавший не более 2-2,5 тыс. членов34. Это была ультрарадикальная революционная организация, стремившаяся придать происходившей в России демократической революции непосредственно социалистический характер за счет социализации не только земли, но и промышленных предприятий. Увлечение террористическими акциями и экспроприаторством роднило эсеров-максималистов с анархистами.

В настоящей работе мы не рассматривали подробно деятельность анархических организаций, в которых в 1905-1907 гг. насчитывалось не более 5 тыс. членов35. Это и не удивительно, если учесть, что российская ментальность базировалась на гипертрофированных представлениях об определяющей роли государства в жизни общества и что российская демократия уже пережила закончившийся глубоким разочарованием период увлечения анархистскими идеалами на народническом этапе освободительного движе-

ния. Анархисты начала XX в. значительно уступали по численности своим западным товарищам и вербовали сторонников в основном из молодых маргиналов в низших слоях населения, хотя идеологами движения были, наоборот, настоящие интеллектуалы (кн. П.А. Кропоткин, возглавлявший движение анархо-коммунизма; поэты СМ. Городецкий и В.И. Иванов, проповедовавшие анархо-ин-дивидуализм, и другие). Анархистские группы действовали в Петербурге, Белостоке, Одессе, Варшаве, Лодзи, Екатеринославе и некоторых других местах. Они «прославились» в основном террористическими актами и экспроприациями (с них начинал в 1906 г. свою деятельность и Нестор Махно). Но участвовали анархисты совместно с другими революционными партиями и организациями и в отрядах революционной самообороны от «черносотенцев», в боях с правительственными войсками во время вооруженных восстаний в декабре 1905 г. Были случаи, когда к анархистам переходили разочаровавшиеся в недостаточно активных действиях своих партий члены РСДРП и ПСР, а также эсеры-максималисты. Однако, несмотря на то что в 1906-1907 гг. наметилась тенденция к активизации деятельности анархистских организаций и, в частности, анархо-синдикалистов, делавших ставку на развитие профсоюзного движения, серьезного влияния на политическую жизнь страны в период революции они все же не оказали. Тем более что создать единую организацию всероссийского масштаба анархисты так и не смогли, распадаясь на ряд отдельных течений («безначальцы», «чернознамен-цы», «безмотивники», «хлебовольцы»).

Подводя итог, можно сказать, что, несмотря на отмеченные выше издержки процесса партийного строительства в годы Первой российской революции, он стал важным показателем дальнейшего продвижения. России по пути ее модернизации и создания основ гражданского общества. Вместе с тем партийно-политическая система в том виде, в каком она сложилась в нашей стране в 1905-1907 гг., отливалась неоправданной громоздкостью, рыхлостью, многократным дублированием одних и тех же или чрезвычайно близких друг к другу партийных течений. Обнаружился также значительный дисбаланс между деструктивным и конструктивным потенциалами программатики и политической практики центристских и левых партий: они были очень сильны в критике власти, тогда как их позитивная платформа была явно неадекватна низкому уровню развития российского капитализма, общей и политической культуры основной массы населения, количеству наличных кадров, способных эффективно заниматься реформированием страны. Не менее очевидный разрыв существовал между во многом демагогической риторикой партийных лидеров и наличием серьезного научного обоснования их планов и лозунгов, нередко носивших откровенно популистский характер. Кроме того, в явный пассив полити-

ческой системы России следует занести то, что вплоть до 1917 г. ни одна из возникших в то время в России партий не прошла испытания властью и не приобрела опыта конструктивной государственной деятельности. Все это говорило о том, что история политических партий России в 1905-1907 гг. фактически еще только начиналась и не могла не получить продолжение.

Этапы формирования партий. - Социалистические партии. - Либерально-буржуазные партии. - Помещичье-монархические партии. - Социально-классовые основы, - Про­грамма. - Тактика

На определенном этапе общественного развития выдвигается па повестку дня необходимость создания организаций, объединяю­щих наиболее активных представителей различных классов или социальных групп, способных отстаивать интересы данной части населения. К началу XX в. человечество уже располагало таким опытом строительства политических партий. В России же этот про­цесс начался позже, так как самодержавие тормозило какую-либо политическую деятельность.

Образование партий - это не единовременный акт, а процесс, который проходит определенные этапы. 1-й этап - это формиро­вание определенных идейно-политических настроений, побуждаю­щих единомышленников объединяться в кружки. На 2-м этапе - выкристаллизовываются направления общественно-политической мысли, носители которой группируются вокруг определенных пуб­личных изданий. И лишь потом на 3-м этапе происходит организа­ционное и политическое оформление самого партийного коллекти­ва на основе выработанных организационных, идейных и политических принципов для совместной организационной работы - про­паганды и агитации за свою программу и тактику.

Канун первой российской революции явился тем историческим моментом, когда политические партии в России проходили 1-й или 2-й этапы своего становления. Причем если господствующие клас­сы помещиков и крупная буржуазия еще не ощутили грозящей опасности их интересам и поэтому не испытывали пока необходи­мости в политическом объединении в партии и союзы, то демокра­тические слои общества увидели в организованной оппозиции ре­альную альтернативу существующей политической власти.

В ходе революции классовая борьба в России приобрела ярко выраженный партийный характер. Процесс образования партий вступил в свой 3-й этап.

В зависимости от социально-классовой основы, программных и тактических установок все политические партии, образовавшиеся до и в годы революции, можно разделить на 4 большие группы:

1) пролетарские (большевики); 2) революционно-демократические (социал-демократического и левонароднического направлений); 3) буржуазные (с выделением двух разновидностей: либеральных и консервативных); 4) помещичье-монархические.

В свою очередь каждая из этих четырех групп партий входила в тот или иной из трех политических лагерей: правительственный, либерально-буржуазный, революционно-демократический.При этом надо иметь в виду, что развитие революции, углубление клас­совых противоречий, хотя и не нарушало основ разграничения по­литических сил, в то же время часто вело к изменению позиции партий и групп, стоявших на границе делений.

Еще задолго до революции начали организовываться социали­стические партии. Так, в 1892 г. образовалась Польская социали­стическая партия, в 1893 г. - социал-демократия Королевства Польского и Литвы, в 1898 г. - литовская и латышская социал-демократические партии.

В.И. Ленин и его соратники в начале 90-х годов начали под­готовку к созданию пролетарской партии. Зачатком такой партии стал организованный ими в 1895 г. “Союз борьбы за освобождение рабочего класса”. Деятельность Союза был нацелена на соедине­ние теории социализма с массовым рабочим движением. На мес­тах из кружков и групп под разными названиями начали созда­ваться социал-демократические организации.

Задача создания партии стала особо актуальной в связи с на­чавшейся в 80-х гг. дифференциацией в российском социал-демо­кратическом движении и обозначившимся разделением на 2 основ­ных направления: революционное и реформаторское. Реформаторские тенденции в социал-демократическом движении получили наи­более полное выражение в идеологии и тактике “экономизма”. “Экономисты” выступали в защиту профессиональных интересов рабочих и удовлетворения их повседневных нужд и создания пар­тии по типу конфедерации местных кружков культурно-просветительского толка.

В марте 1898 г. в Минске представители четырех “Союзов борь­бы”, Бунда и группы “Рабочей газеты” (всего 9 делегатов) собра­лись на I съезд РСДРП (Российской социал-демократической ра­бочей партии). Съезд стал ступенью на пути создания революцион­ной пролетарской партии, хотя и продолжался период раздроблен­ности кустарничества и кружковщины,

Идейно-теоретическая и организаторская работа В. И. Ленина и его соратников сделала возможным созыв II съезда РСДРП (июль - август 1903 г.). Важнейшими документами, принятыми съездом, были Программа и Устав партии. В Программе были по­ставлены две коренные задачи партии - свержение самодержавия в России и установление демократической республики, борьба за победу диктатуры пролетариата. Но в демократическом лагере вместо единой РСДРП практически выступали две партии - боль­шевики и меньшевики. Окончательное размежевание этих партий произошло в 1912 г.

На рубеже XIX-XX вв. в революционно-демократическом движении сложились два основных направления: социал-демократиче­ское и левонародническое, которым соответствовали две группы политических партий. Большевики как представители революцион­ной социал-демократии возглавляли демократический лагерь. Меньшевики представляли реформаторское течение социал-демо­кратии. Социал-демократическое направление пестрело разного рода национальными образованиями, родственными меньшевикам. Вих числе: “Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России” - Бунд (1897 г.), Революционная украинская партия - РУП (1900 г.), социал-демократическая партия (1887 г.), Литов­ская социал-демократическая партия (1896 г.), Эстонский социал-демократический рабочий союз (1905 г.).

Главной силой левонароднического направления выступила партия социалистов-революционеров (эсеров). Эсеры, официально заявившие о себе в январе 1902 г., образовались из разрозненных организаций народнического направления на платформе демократи­ческого “крестьянского социализма”. Претендуя на титул “крестьян­ской”, партия эсеров по своему составу была преимущественно интеллигентской.

Много в ней было выходцев из семей капиталистов и дворян. Вошли в партию эсеров и представители крестьян и рабо­чих. Идейные и политические разногласия в партии, наметившиеся уже на ее I съезде (декабрь 1905 г. - январь 1906 г.), привели летом 1906 г. к расколу эсеров на три течения: а) левое - “мак­сималисты”, б) центр - эсеры старого типа, в) правое - “народные социалисты” (энесы).

“Максималисты” предстоящую революцию предлагали приз­нать не буржуазной, а социалистической. Требовали немедленной “социализации” не только земли, но и всех фабрик и заводов. Энесы стремились свой “социализм” приспособить к интересам зажиточной части крестьянства. Они отказались поддержать эсе­ровскую идею социализации земли, отреклись не только от социа­лизма, но и от требования демократической республики. Их уст­раивала конституционная монархия.

Основная масса всего состава партии эсеров сгруппировалась вокруг Центра на основе программы, принятой на I съезде. В их программе говорилось, что в России противостоят друг другу две силы: с одной стороны, дворянство, буржуазия и деревенское ку­лачество, а с другой - пролетариат, трудовое крестьянство и ин­теллигенция. Одну из задач революции они видели в социализа­ции земли, т. е. в ее передаче из частной собственности в общена­родное достояние и распределение ее органами народного самоуп­равления на основе уравнительно-трудового принципа. Эсеры в ка­честве своей ближайшей цели ставили задачу агитации за созыв Учредительного собрания для ликвидации самодержавного режи­ма и установления свободного народного правления. Проявляя склонность к революционному авантюризму, эсеры признавали тактику индивидуального террора главным методом политической борьбы. Лидерами партии стали В.М. Чернов, П.А. Аргунов, А.П. Гоц и др.

По тактическим методам борьбы к эсерам приближались анар­хисты.

Среди ряда национальных партий левонароднического направ­ления наиболее крупной была партия Дашнакцутюн - Армянский революционный союз (1890 г.). Это направление также поддержи­вали Революционная партия социалистов-федералистов Грузии (1904 г.), Белорусская революционная партия, переименованная вскоре в Белорусскую социалистическую громаду (1902 г.), Ла­тышский социал-демократический союз (1901 г.). Так как при раз­работке своих программ национальные левонароднические партии брали за эталон документы партии социалистов-революционеров, их программные установки имели много общего.

Наряду с этими партиями, выступавшими сторонниками раз­личных ветвей социалистической мысли, на окраинах страны стали возникать национальные партии, выдвигающие общедемократиче­ские требования в национальном вопросе, - польская, литовская, латышская, армянская, грузинская, еврейская.

В августе 1905 г. состоялся 1 съезд “Иттифак-эль-Муслимин” (“Союз мусульман”), в котором участвовали и башкирские либералы. В резолюции съезда указывалось на необходимость еди­нения всех мусульман, выдвигалось требование об уравнении му­сульман с русскими “в политических, религиозных и имуществен­ных правах”. Принятие партийного устава и официальное заявле­ние о создании партии состоялось в январе 1906 г. “Иттифак-эль-Муслимин” самораспустилось после третьеиюньского переворота 1907 г.

Завершение создания партий либеральной буржуазии пришлось на подъем первой революции в России. Еще в 1899 г. большая группа земских либералов объединилась в полулегальный кружок “Беседа”. В 1903 г. из наиболее радикальных земцев был создан “Союз земцев-конституционалистов. Одновременно в 1902 г. вы­шел первый номер журнала “Освобождение”. В 1904 г. из предста­вителей буржуазной интеллигенции и либеральных земцев созда­ется “Союз освобождения”, завершивший консолидацию сил и по­дошедший к образованию партии конституционных демократов (октябрь 1905 г.). В 1906 г. к ранее принятому официальному наз­ванию добавилось: партия “народной свободы”. В целом програм­ма кадетов была рассчитана на развитие России по капиталисти­ческому пути западного образца. Выдвинутое вначале требование конституционной монархии в 1917 г. было заменено требованием демократической парламентской республики. Кадеты подчеркива­ли, что они как партия надклассовая занимают особую позицию, Партия кадетов выступала за культурное самоопределение наций, равенство граждан, независимо от сословий. Основу партии состав­ляла либеральная интеллигенция, в первую очередь представители ее высших слоев. В партию также входили высокооплачиваемые категории служащих, представители городской мелкой буржуазии. Первым председателем конституционно-демократической партии народной свободы стал крупный землевладелец князь П. Д. Дол­горуков. В 1907 г. председателем партии становится ученый-исто­рик П. Н. Милюков. В действовавших в 1905-1907 гг. примерно трехстах организациях кадетов числилось от 60 до 100 тыс. чле­нов партии.

Кроме кадетов, в либерально-буржуазный лагерь входило бо­лее десятка общероссийских и национально-буржуазных партий. Наиболее значительными из них были партия демократических ре­форм, демократический союз конституционалистов, партия мирно­го обновления и др. Все они находились в оппозиции к царскому правительству, и их программы отличались от кадетской требова­нием национального равноправия и права политического и куль­турного самоопределения в рамках автономии.

В революции 1905-1907 гг. правительство поддерживали помещичье-монархические, реакционные буржуазные партия и мно­жество мелких политических организаций, которые в той или иной мере примыкали к этим партиям. В отличие от буржуазных и ре­волюционно-демократических партий эти организации, как прави­ло, были только русскими. Это объясняется тем, что во главе госу­дарства стояли русские помещики.

Наиболее крупными монархическими партиями, образовавши­мися после 17 октября 1905 г., были “Союз русского народа” (100 тыс. человек), “Русский народный союз имени Михаила Арханге­ла” (20 тыс.), “Русская монархическая партия” (более 2 тыс. че­ловек). “Союз русского народа” в своем первом программном до­кументе заявил, что в основу деятельности этой партии положены идеи православия, самодержавия, народности. Членами союза мог­ли состоять “только природные русские люди обоего пола, всех со­словий и достояний”. Главным органом партии стала газета “Рус­ское знамя”, председателем главного совета стал статский совет­ник Дубровин А.И.

В программе главной партии буржуазии - “Союз 17 октября” (октябристов) - государственное устройство России виделось как конституционная монархия, но не с Учредительным собранием, а с Государственной думой. За нерусскими народами, кроме финнов, не признавалось даже права культурной автономии. Социальную основу партии составила крупная финансовая и торгово-промыш­ленная буржуазия, крупные помещики, ведущие свое хозяйство по капиталистическому пути, незначительная часть верхушки ин­теллигенции. Председателем ЦК партии вначале был крупный зем­левладелец Д.Н. Шипов, а с октября 1906 г. московский купец А.И. Гучков.

К “Союзу 17 октября” в годы революции примыкали 18 различ­ных партийных организаций, в их числе Торгово-промышленный союз, прогрессивно-экономическая партия, Балтийская конститу­ционная партия и др. Подобно октябристам действовали и многие национальные буржуазные партии, видя в царизме своего защит­ника от народного гнева.

Таким образом, на рубеже XIX-XX вв. происходит оформле­ние течений освободительного движения России в политические партии, которые стали выступать выразителями интересов опреде­ленных социальных групп и классов в острых политических схват­ках. Величайшим катализатором образования новых политических партий стала первая российская революция. За короткий период в России возникло столько политических партий, сколько не имелось ни в одной стране мира. К концу гражданской войны 1917-1920 годов численность российских партий составила около 100.