Илья Муромец: Первый бой Ильи Муромца: Сказка. Илья Муромец: Первый бой Ильи Муромца Первый бой ильи муромца кто написал

Как хватил Илья коня плёточкой, взвился Бурушка Косматушка, проскочил полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе такие слова: «Ехал здесь русский богатырь, крестьянский сын Илья Иванович».

До сих пор льётся там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к ключу студёному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы богатырской.
И поехал Илья к Киеву.
Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова. Как подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От пыли, от пару лошадиного над землёю мгла стоит, не видно на небе красного солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные. Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются: подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей. Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зелёный дуб, с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конём врагов потаптывать. Где махнёт – там станет улица, отмахнётся – переулочек.
Доскакал Илья до трёх царевичей, ухватил их за жёлтые кудри и говорит им такие слова:
– Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные головы с вас снять? В плен вас взять – так мне девать вас некуда, я в дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках считанный, для себя, не для нахлебников. Головы с вас снять – чести мало богатырю Илье Муромцу. Разъезжайтесь-ка вы по своим местам, по своим ордам да разнесите весть, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси могучие богатыри, пусть об этом враги подумают.
Тут поехал Илья в Чернигов-град. Заходил он в каменный собор, а там люди плачут, с белым светом прощаются.
– Здравствуйте, мужички черниговские, что вы, мужички, плачете, обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?
– Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы сорок тысячей, вот нам и смерть идёт.
– Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью рать.
Шли черниговцы на стену крепостную, глянули в чистое поле – а там врагов побито-повалено, будто градом нива посечена. Бьют челом Илье черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями шитые.
– Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого отца, какой матушки? Как тебя по имени зовут? Ты иди к нам в Чернигов воеводой, будем все мы тебя слушаться, тебе честь отдавать, тебя кормить-поить, будешь ты в богатстве и почёте жить.
Покачал головой Илья Муромец:
– Добрые мужички черниговские, я из-под города из-под Мурома, из села Карачарова, простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Моё богатство – сила богатырская, моё дело – Руси служить, от врагов оборонять.
Стали просить Илью черниговцы хоть денёк у них перебыть, попировать на весёлом пиру, а Илья и от этого отказывается:
– Некогда мне, люди добрые. На Руси от врагов стон стоит, надо мне скорее к князю добираться, за дело браться. Дайте вы мне на дорогу хлеба да ключевой воды и покажите дорогу прямую к Киеву.
Задумались черниговцы, запечалились:
– Эх, Илья Муромец, прямая дорога к Киеву травой заросла, тридцать лет по ней никто не езживал…
– Что такое?
– Засел там у речки Смородиной Соловей-разбойник, сын Рахманович. Он сидит на трёх дубах, на девяти суках. Как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному – все леса к земле клонятся, цветы осыпаются, травы сохнут, а люди да лошади мёртвыми падают. Поезжай ты, Илья, дорогой окольной. Правда, прямо до Киева триста вёрст, а окольной дорогой – целая тысяча.
Помолчал Илья Муромец, а потом и головой тряхнул:
– Не честь, не хвала мне, молодцу, ехать дорогой окольной, позволять Соловью-разбойнику мешать людям к Киеву путь держать. Я поеду дорогой прямой, неезженой!
Вскочил Илья на коня, хлестнул Бурушку плёткой да и был таков, только его черниговцы и видели!

Как хватил Илья коня плёточкой, взвился Бурушка Косматушка, проскочил полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе такие слова: «Ехал здесь русский богатырь, крестьянский сын Илья Иванович».

До сих пор льётся там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к ключу студёному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы богатырской.
И поехал Илья к Киеву.
Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова. Как подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От пыли, от пару лошадиного над землёю мгла стоит, не видно на небе красного солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные. Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются: подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей. Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зелёный дуб, с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конём врагов потаптывать. Где махнёт – там станет улица, отмахнётся – переулочек.
Доскакал Илья до трёх царевичей, ухватил их за жёлтые кудри и говорит им такие слова:
– Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные головы с вас снять? В плен вас взять – так мне девать вас некуда, я в дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках считанный, для себя, не для нахлебников. Головы с вас снять – чести мало богатырю Илье Муромцу. Разъезжайтесь-ка вы по своим местам, по своим ордам да разнесите весть, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси могучие богатыри, пусть об этом враги подумают.
Тут поехал Илья в Чернигов-град. Заходил он в каменный собор, а там люди плачут, с белым светом прощаются.
– Здравствуйте, мужички черниговские, что вы, мужички, плачете, обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?
– Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы сорок тысячей, вот нам и смерть идёт.
– Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью рать.
Шли черниговцы на стену крепостную, глянули в чистое поле – а там врагов побито-повалено, будто градом нива посечена. Бьют челом Илье черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями шитые.
– Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого отца, какой матушки? Как тебя по имени зовут? Ты иди к нам в Чернигов воеводой, будем все мы тебя слушаться, тебе честь отдавать, тебя кормить-поить, будешь ты в богатстве и почёте жить.
Покачал головой Илья Муромец:
– Добрые мужички черниговские, я из-под города из-под Мурома, из села Карачарова, простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Моё богатство – сила богатырская, моё дело – Руси служить, от врагов оборонять.
Стали просить Илью черниговцы хоть денёк у них перебыть, попировать на весёлом пиру, а Илья и от этого отказывается:
– Некогда мне, люди добрые. На Руси от врагов стон стоит, надо мне скорее к князю добираться, за дело браться. Дайте вы мне на дорогу хлеба да ключевой воды и покажите дорогу прямую к Киеву.
Задумались черниговцы, запечалились:
– Эх, Илья Муромец, прямая дорога к Киеву травой заросла, тридцать лет по ней никто не езживал…
– Что такое?
– Засел там у речки Смородиной Соловей-разбойник, сын Рахманович. Он сидит на трёх дубах, на девяти суках. Как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному – все леса к земле клонятся, цветы осыпаются, травы сохнут, а люди да лошади мёртвыми падают. Поезжай ты, Илья, дорогой окольной. Правда, прямо до Киева триста вёрст, а окольной дорогой – целая тысяча.
Помолчал Илья Муромец, а потом и головой тряхнул:
– Не честь, не хвала мне, молодцу, ехать дорогой окольной, позволять Соловью-разбойнику мешать людям к Киеву путь держать. Я поеду дорогой прямой, неезженой!
Вскочил Илья на коня, хлестнул Бурушку плёткой да и был таков, только его черниговцы и видели!

Как хватил Илья коня плеточкой, взвился Бурушка-Косматушка, проскочил полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе такие слова: «Ехал здесь русский богатырь, крестьянский сын Илья Иванович».

До сих пор льется там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к ключу студеному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы богатырской.

И поехал Илья к Киеву.

Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова.

Как подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гамКак подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От пыли, от пару лошадиного над землею мгла стоит, не видно на небе красного солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные. Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются; подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей.

Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зеленый дуб, с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину, да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конем врагов потаптывать. Где махнет — там станет улица, отмахнется — переулочек. Доскакал Илья до трех царевичей, ухватил их за желтые кудри и говорит им такие слова:

— Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные головы с вас снять? В плен вас взять — так мне девать вас некуда, я в дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках считанный, для себя, не для нахлебников. Головы с вас снять — чести мало богатырю Илье Муромцу. Разъезжайтесь-ка вы по своим местам, по своим ордам да разнесите весть по всем врагам, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси сильные, могучие богатыри, пусть об этом враги подумают.

Тут поехал Илья в Чернигов-град. Заходил он в каменный собор, а там люди плачут, обнимаются, с белым светом прощаются.

— Здравствуйте, мужички черниговские, что вы плачете, обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?

— Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы сорок тысячей, вот нам и смерть идет.

— Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью рать...

Шли черниговцы на стену крепостную, глядели в чистое поле, — а там врагов побито-повалено, будто градом нива выбита, пересечена.

Бьют челом Илье черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями шитые.

— Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого отца, какой матушки? Как тебя по имени зовут? Ты иди к нам в Чернигов вое водой, будем все мы тебя слушаться, тебе честь от давать, тебя кормить-поить, будешь ты в богатстве и почете жить.

Покачал головой Илья Муромец:

— Добрые мужички черниговские, я из-под города из-под Мурома, из села Карачарова, простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, и мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Мое богатство — сила богатырская, мое дело — Руси служить, ее от врагов оборонять.

Стали просить Илью черниговцы хоть денек у них перебыть, попировать на веселом пиру, а Илья и от этого отказывается:

— Некогда мне, люди добрые. На Руси от врагов стон стоит, надо мне скорее к князю добираться, за дело браться. Дайте вы мне на дорогу хлеба да ключевой воды и покажите дорогу прямую к Киеву.

Задумались черниговцы, запечалились:

— Эх, Илья Муромец, прямая дорога к Киеву травой заросла, тридцать лет по ней никто не езживал...

— Что такое?

— Засел там у речки Смородиной Соловей-разбой ник, сын Рахманович. Он сидит на трех дубах, на девяти суках. Как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному — все леса к земле клонятся, цветы осыпаются, травы сохнут, а люди да лошади мертвыми падают.

Поезжай ты, Илья, дорогой окольной. Правда, прямо до Киева триста верст, а окольной дорогой — целая тысяча.

Помолчал Илья Муромец, а потом и головой тряхнул.

— Не честь, не хвала мне, молодцу, ехать дорогой окольной, позволять Соловью-разбойнику мешать людям к Киеву путь держать. Я поеду дорогой прямой, неезженой!

Вскочил Илья на коня, хлестнул Бурушку плеткой, да и был таков, только его черниговцы и видели!

Былинные богатыри и их подвиги были для русского народа воплощением героизма. Ведь эти воины ставили защиту Отечества и людей на первое место. Во время и эпохи правления князя Владимира появился целый былинный цикл, главным героем которого стал богатырь Илья Муромец. Он был воплощением справедливости, опытности, мудрости, трезвости, надёжности, верности, мужества, силы и миролюбия. Прежде чем рассказать о том, какие подвиги совершил Илья Муромец, поведаем о чудесном исцелении богатыря.

Чудесное исцеление

Русский воин появился на свет в деревне Карачаево (недалеко от Мурома) в крестьянской семье. Мальчик был долгожданным ребёнком, но родился больным, с нарушениями опорно-двигательного аппарата.

Удивительное исцеление Ильи Муромца - один из самых главных моментов в его судьбе. Согласно былинам будущий воин пролежал на печи 33 года. Потом к нему пришли калики перехожие и полностью вылечили. Илья должен был вынужден перебарывать себя и носить им воду из колодца.

Кто такие калики? Это странники, которые бродили по сёлам и городам, передавая слухи и новости о том, как живут люди в соседних областях. Под аккомпанементы гуслей они пели былины и сказания. Кстати, в будущем именно благодаря каликам русский народ узнал про подвиги Ильи Муромца, краткое содержание которых вы прочтёте ниже. Но было бы ошибкой считать их лишь бродячими артистами. Калики являлись хранителями магической традиции ещё со времён древних волхвов. Потом их знания трансформировались при влиянии христианства.

Вероятно, они вылечили Илью с помощью наговоров на колодезную воду, православных молитв и гипнотического воздействия гуслярной музыки. Этот колодец существует по сей день рядом с деревней Карачаево. Над ним установлен крест, а местные жители считают его воду целебной.

Подвиги богатыря Ильи Муромца

За свою долгую и интересную жизнь этот воин провёл много боёв и победил немало злодеев. Но наиболее известны три подвига Ильи Муромца, которые передаются из уст в уста уже не одно поколение. Их мы вам и поведаем.

Илья и Соловей-разбойник

Однажды Илья Муромец решил помочь людям и проложить дорогу через Взял он дубину и начал сшибать деревья. Дойдя до увидел на том берегу Соловья-разбойника, который прокричал ему: «Что за невежа ходит по моему лесу?» А после стал на богатыря свистеть и рычать по-звериному. Муромец не испугался, а достал лук и выпустил в разбойника стрелу. Упал раненый Соловей с дуба, а богатырь поднял его, привязал к седлу и повёз в Киев. В общем, первый бой Ильи Муромца закончился лёгкой победой.

Приехал наш воин в Киев, а там у князя Владимира шёл пир. Говорит ему богатырь: «Привёз я тебе в подарок Соловья-разбойника». Решил Владимир испытать его силу на княжном дворе. После того как весь народ там собрался, Илья приказал Соловью засвистеть и зарычать. Набрал разбойник побольше воздуху и засвистел во всю мощь. Тут полопались стёкла в горницах, послетали крыши у теремов, а все богатыри повалились на землю. Сам князь, побледнев, спрятался под кафтан Муромца. Рассердился богатырь, схватил меч и отрубил Соловью голову. На радостях Владимир, который знал, какие подвиги совершил Илья Муромец, закатил ещё больший пир. А после празднества взял война к себе на службу.

Илья и Идолище поганое

Как-то раз поехал Муромец границы Руси проверять. А во время его отъезда напал на Киев Идолище поганое и захватил город. Вернулся Илья, надел простую крестьянскую рубаху и пошёл в стольный град милостыню просить. Поймали его на улице и привели к Идолищу. Муромец не стал отвечать на его вопросы. Богатырь просто молча стоял.

Идолище знал, какие подвиги совершил Илья Муромец, но думал, что перед ним обычный нищий крестьянин. Поэтому стал перед богатырём хвастаться: «Да я за один присест бочку вина выпиваю и быка съедаю, а ты, калека перехожая, можешь только рюмку выпить и калач съесть». Долго издевался над ним Идолище. Не вытерпел тогда Илья, схватил Идолище и расшиб о каменный пол, а потом поднял дубовый стол и перебил им всех его слуг. А после облачился в доспехи и отправился в путешествие по земле русской.

Илья и царь Калин

Однажды поссорился Муромец с так рассердился, что посадил Илью в темницу. И тут случилась беда. Татарский царь Калин пошёл на Русь войной. Некому было помочь Владимиру. Оставался лишь один богатырь, сидящий в подземелье. Пришёл к нему князь, упал на колени и стал молить о помощи. Встал Илья, стряхнул с могучих плеч пудовые цепи и отправился надевать доспехи. Потом вскочил на лошадь и поскакал к татарскому лагерю.

Царь Калин не знал, какие подвиги совершил Илья Муромец, поэтому стал обзывать и унижать богатыря. Осерчал наш воин, схватил татарина за ногу и стал им бить вражеское войско. После того как все полегли, богатырь отрубил царю голову и поехал домой в Киев.

Теперь вам известны три подвига Ильи Муромца. Есть ещё и четвёртый. Он не так популярен, но мы всё же коротко его расскажем.

Илья и Богатырь-захватчик

Однажды поехал Илья Муромец проверить границы Руси. И увидел он на родной земле чужого богатыря, который стал над ним насмехаться и себя нахваливать. Илья очень рассердился. Выхватил он свой булатный меч и ринулся в бой. Дрались они в течение трёх дней, а потом наш воин схватил руками бахвальщика и расшиб его о землю.

Роковое ранение

Про первый бой Ильи Муромца вы уже знаете. Но о последнем ничего не известно, кроме того, что богатырь получил в нём ранение. Учёные, исследовавшие мощи Муромца, обнаружили на груди след от копья. Вероятно, он пытался перехватить его на лету, и это уменьшило глубину и силу удара. Полученная рана не зажила до конца и постоянно воспалялась, что привело к инфекции и последующей смерти Муромца.

Если рассматривать военную историю средних веков, то причина гибели Ильи представляется довольно правдоподобной. Ведь в то время хорошо вооружённого и сильного война, с которым довольно трудно было справиться в открытом бою, убивали на расстоянии с помощью стрелы или копья. Это помогало сохранить жизнь собственным воинам.

Заключение

В наше время подвиги Ильи Муромца, краткое содержание которых было дано выше, по-прежнему привлекают к себе внимание. Остаётся надеяться, что за обличием непобедимого война вы увидите человека, посвятившего всю свою жизнь и поступки во славу русского народа.

В старину стародавнюю жил под городом Муромом, в селе Карачарове, крестьянин Иван Тимофеевич со своей женой Евфросиньей Яковлевной. Был у них один сыр Илья.

Снарядился Илья и пошел к отцу с матерью.

Отпустите меня, батюшка с матушкой, в стольный Киев-град к князю Владимиру. Буду служить Руси родной верой-правдой, беречь землю русскую от недругов-ворогов.

Говорит старый Иван Тимофеевич:

Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего благословения нет. Защищай нашу землю русскую не для золота, не из корысти, а для чести, для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей, да не забывай, что ты роду черного, крестьянского.

Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли и пошел седлать Бурушку-Косматушку. Положил на коня потнички, и на потнички - войлочки, а потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шелковыми, а с тринадцатой железной, не для красы, а для крепости.

Захотелось Илье свою силу попробовать.

Он подъехал к Оке-реке, уперся плечом в высокую гору, что на берегу была, и свалил ее в реку Оку. Завалила гора русло, потекла река по-новому.

Взял Илья хлебца ржаного корочку, опустил ее в реку Оку, сам Оке-реке приговаривал:

А спасибо тебе, матушка Ока-река, что напоила, что накормила Илью Муромца.

На прощанье взял с собой земли родной малую горсточку, сел на коня, взмахнул плеточкой...

Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал. Только пыль по полю столбом поднялась.

Как хватил Илья коня плеточкой, взвился Бурушка-Косматушка, проскочил полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе такие слова: "Ехал здесь русский богатырь, Крестьянский сын Илья Иванович".

До сих пор льется там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к ключу студеному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы богатырской.

И поехал Илья к Киеву.

Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова. Как подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От пыли, от пару лошадиного над землей мгла стоит, не видно на небе красного солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные. Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются: подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей.

Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зеленый дуб с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конем врагов потаптывать. Где махнет - там станет улица, отмахнется - переулочек. Доскакал Илья до трех царевичей, ухватил их за желтые кудри и говорит им такие слова:

Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные головы с вас снять? В плен вас взять - так мне девать вас некуда, я в дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках* считанный, для себя, не для нахлебников. Головы с вас снять - чести мало богатырю Илье Муромцу. Разъезжайтесь-ка вы по своим ордам да разнесите весть по всем врагам, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси сильные, могучие богатыри, пусть об этом враги подумают.

Тут поехал Илья в Чернигов-город. Заходил он в каменный собор, а там люди плачут, обнимаются, с белым светом прощаются.

Здравствуйте, мужички черниговские, что вы, мужички, плачете, обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?

Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы сорок тысячей, вот нам и смерть идет.

Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью рать...

Шли черниговцы на стену крепостную, глянули в чистое поле, а там врагов побито-повалено, будто градом нива выбита, пересечена.

Бьют челом Илье черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями шитые.

Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого отца, какой матушки? Как тебя по имени зовут? Ты иди к нам в Чернигов воеводой, будем все мы тебя слушаться, тебе честь отдавать, тебя кормить-поить, будешь ты в богатстве и почете жить.

Покачал головой Илья Муромец:

Добрые мужички черниговские, я из-под города из Мурома, из села Карачарова, простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, и мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Мое богатство - сила богатырская, мое дело - Руси служить, ее от врагов оборонять.

Стали просить Илью черниговцы хоть денек у них перебыть, попировать на веселом пиру, а Илья и от этого отказывается:

Некогда мне, люди добрые. На Руси от врагов стон стоит, надо мне скорее к князю добираться, за дело браться. Дайте вы мне на дорогу хлеба да ключевой воды и покажите дорогу прямую к Киеву.

Задумались черниговцы, запечалились:

Эх, Илья Муромец, прямая дорога к Киеву травой заросла, тридцать лет по ней никто не езживал...

Что такое?

Засел там у речки Смородиной Соловей-разбойник, сын Рахманович. Он сидит на трех дубах, на девяти с*ках. Как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, - все леса к земле клонятся, цветы осыпаются, травы сохнут, а люди да лошади, мертвыми падают. Поезжай ты, Илья, дорогой окольной. Правда, прямо до Киева триста верст, а окольной дорогой - целая тысяча.

Помолчал Илья Муромец, а потом и головой тряхнул.

Не честь, не хвала мне, молодцу, ехать дорогой окольной, позволять Соловью-разбойнику мешать людям к Киеву путь держать. Я поеду дорогой прямой, неезженой.

Вскочил Илья на коня, хлестнул Бурушку плеткой, да и был таков, только его черниговцы и видели.